Бетти Фридан - "Загадка женственности"[«The Feminine Mystique»]

Все же нашлось несколько отважных преподавательниц, которые попытались трезво взглянуть на происходящий переворот. Будь они старыми девами или бездетными супругами, их вообще никто бы не стал слушать на том основании, что они вообще неправомочны представлять женский род. (Согласно авторам книги «Современная женщина: утраченный пол», таковым вообще следовало запретить заниматься преподаванием.)

Блестящую исследовательницу, не вышедшую замуж, но вдохновившую несколько поколений студенток на поиски истины, буквально загнали в угол. Ее не избрали президентом женского колледжа, научные традиции которого она подняла до величайших высот. Бразды правления теперь были вручены красавцу мужчине, больше подходящему для сбивания в девичьи головки идей женственности. А нашей исследовательнице пришлось возглавить факультет в крупном университете, где преподавательский персонал состоял в основном из мужчин, для которых блеск научной мысли и поиски истины не казались препятствием на пути сексуальной самореализации.

С точки зрения новой образовательной политики эта женщина-ученый подозрительна; она работает не из-за куска хлеба и виновна в том, что подавляет свою биологическую природу, тратя столько сил и времени на скудно оплачиваемую работу в качестве доктора наук. В целях самозащиты она порой надевает легкомысленные блузки или еще как-нибудь заявляет свой «феминный протест». (Было замечено, что дамы-психоаналитики обожают появляться на лекциях в шляпках с цветочками.) Обладательницы магистерских или докторских дипломов наряжаются в романтические туалеты, чтобы никто не усомнился в их женственности. Но увы, сомнения все же возникают. Чтобы отвергнуть их с порога, один из колледжей вывесил лозунг: «Мы готовим не ученых, а жен и матерей!» (Обучающиеся там студентки сократили его до аббревиатуры ЖИМ.)

Разрабатывая программы обучения, ориентированные на половую принадлежность, не все заходили так далеко, как президент Миллз-колледжа Лина Уайт, но, если уж начинать с посылки, что женщинам не следует давать того же образования, что мужчинам, неизбежно придется заменить лекции по химии курсом поварского искусства.

Педагоги, ориентированные на пол, возлагают на образование ответственность за фрустрацию, в том числе сексуальную, от которой повально страдают американки.

«На моем столе лежит письмо от молодой матери, несколько лет назад окончившей колледж. Она пишет: «Я наконец уяснила, что меня готовили к будущности преуспевающего мужчины, и теперь мне приходится самой учиться быть преуспевающей женщиной». Трудно более точно выразить несоответствие направления образования, которое получают женщины, их насущным потребностям… Неумение принять во внимание очевидные и существенные различия между образом жизни среднего мужчины и средней женщины в определенной мере повлекло за собой глубокую неудовлетворенность, которая охватила миллионы женщин… Чтобы восстановить самоуважение, женщинам, по-видимому, следует отказаться от устарелой тактики феминизма, отвергающей эмоциональные и интеллектуальные различия между мужчиной и женщиной. Только признав эти существеннейшие различия, женщины избавятся от ощущения неполноценности»— таков вывод одного из столпов нового педагогического учения.

Ориентированный на половую принадлежность, преподаватель разграничивает феминный и маскулинный типы сознания, относя к последнему такие культурные реалии, как «неумеренное поклонение творениям культуры», «некритическое восприятие так называемого прогресса как блага», «эгоистический индивидуализм», «стремление к новаторству», «абстрактное конструирование» и «количественное мышление», символом которого являются такие страшные порождения ума, как коммунизм и атомная бомба. В противовес вышеперечисленному человечество обладает такими феминными комплексами, как «чувство личной причастности», «отвращение к обезличенной статистике и большим величинам», «интуиция», «эмоциональность» и все, что «лелеет» и «сохраняет» «доброе, истинное, прекрасное, полезное и священное».

Высшее женское образование может включать социологию, антропологию, психологию. («В этих науках менее всего превозносится гениальность сильного мужчины, — замечает ревнитель женственности. — Они исследуют незаметные на первый взгляд силы, движущие обществом и процессом познания… Они уделяют особое внимание приверженности женщин к сохранению, сбережению накопленного поколениями опыта».) Сюда, однако, вряд ли войдут фундаментальная наука (поскольку абстрактные теории и количественное мышление чужды женскому уму), а также чистое искусство, которое маскулинно, ибо «дерзко и отвлеченно». А вот прикладное искусство или ремесла — это пожалуйста: керамика, текстиль — все, что делается руками, а не головой, — это феминно. «Женщины, как и мужчины, любят красоту, но они предпочитают красоту, связанную с бытом…»

Ориентированный на пол педагог одобрительно цитирует кардинала Тиссерана: «Женщинам следует дать обра-мтание, чтобы они научились толково спорить с мужьями». Давайте вообще ликвидируем профессиональную подготовку женщин, настаивает он: женщин надо готовить к домашнему труду. Даже экономика, которая нынче широко преподается в колледжах, носит маскулинный характер, ибо «слишком близко подводит к границе профессионализма».

А вот как должно выглядеть образцово поставленное женское образование: «Можно с абсолютной уверенностью предсказать, что в соответствии с пожеланиями самих девушек в каждом женском колледже или там, где принято совместное обучение, в центре специально разработанной программы поместится курс семейной жизни, от которого будут отпочковываться спецкурсы по кулинарии и диетологии, умению одеваться, уходу за больными и детьми, по планированию домашнего хозяйства и дизайну, садоводству и ботанике, по воспитанию детей… Разве нельзя составить программу по изучению кулинарного искусства столь же увлекательно и научно, как, скажем, курс по пост-кантианской философии?.. И давайте избегать заумных разговоров торов о протеине, карбогидратах и прочей казуистике, ограничиваясь такими, например, необходимыми сведениями, что отварная брюссельская капуста не столь богата витаминами, как сырая. Почему бы не научить студенток готовить шиш-кебаб, телячьи почки в вишневом соусе, настоящий черри или, к примеру, артишоки в молоке!»

Ориентированного на пол педагога не смутишь таким аргументом, что в программе высшего учебного заведения не место кулинарии или рукоделию, ими с успехом можно овладеть в средней школе. Нет, будет упорствовать он, давайте учить тому же самому в колледже, только «интенсивнее и с большей фантазией». И юношам тоже следует преподать нечто о семейной жизни, но только уже сверх обязательной программы: навыки ручного труда, привитые им в средней школе, достаточны, чтобы «в будущем они успешно трудились в саду или гараже под восхищенными взглядами детишек… и были незаменимыми на пикнике»…

Такой тип образования, рассчитанный на адаптацию к условиям жизни, стал реальностью во многих средних школах и колледжах. Каковы бы ни были намерения его инициаторов, он повернул вспять развитие женщины. Когда началась инвентаризация утраченного национального интеллектуального богатства, выяснилось, что в женской среде мы потеряли своих эйнштейнов, швейцеров, Рузвельтов, Эдисонов, фордов, ферми, фростов. Из сорока процентов лучших выпускников американских средних школ только половина поступила в высшие учебные заведения, а в оставшейся половине двое из трех были девушки. Доктор Джеймс Б. Конент, специально занимавшийся состоянием американской школы, обнаружил, что слишком большое число студентов записалось на курсы, обучающие каким-то элементарным навыкам и не требующие никакого умственного напряжения. И большинство среди тех, кто вместо физики, высшей математики, аналитической геометрии, иностранных языков занимался всей этой ерундой, были девушки. Они обладали достаточно развитым интеллектом, хорошими способностями без всякой половой окраски, но убеждения не позволяли им предаться столь высоким материям, поскольку они «неженские».

Иногда возникающее у девушек желание посвятить себя какому-нибудь серьезному предмету пресекается куратором или преподавателем, который объясняет, что это пустая трата времени. Так, например, случилось с девушкой из хорошей школы на Восточном побережье, которая мечтала стать архитектором. Ей настоятельно рекомендовали отказаться от этой затеи на том основании, что женщин в этой профессии практически нет и ей вряд ли удастся найти работу по специальности. Она упрямо попыталась подать заявление в два университета, где преподавали архитектуру, и, к ее удивлению, в обоих была принята. Но потом ей объяснили, что хотя она и зачислена, но будущего как у архитектора у нее нет никакого и она обречена всю жизнь корпеть чертежницей, а потому лучше записаться на подготовительный курс, где учиться гораздо легче и где она сможет без труда овладеть навыками, которых ей хватит на всю жизнь.